Видеть и понимать
«Да ладно, знаем мы их!», «Да все они…» и так далее, ну вы понимаете. Как часто похожие фразы мы слышим и даже говорим сами. Мы, не задумываясь ни на секунду, вешаем на людей ярлыки и приклеиваем к ним типы, виды и даже сорта.
Не из плохих побуждений, нет, даже не из злобы, просто так принято. Но кто же дал нам такие глубокие знания? Кто поделился истинами, позволяющими дать определение с полувзгляда? Кто внушил такой страх перед попыткой увидеть, услышать и понять?
Наверно, такой страх рождается в каждом сам по себе, как нечто не нуждающееся в особом воспитании. Каждое явление, знакомое или незнакомое, мы всегда моментально сопоставляем с тем, что уже нам известно, и не дай бог оно не поддается классификации, все равно куда-нибудь да пристроим! И стоит ли говорить, что чем меньше мы знаем, тем быстрее и увереннее раскидываем все подряд на какие-то лишь несколько полочек того, что уже более-менее знакомо и ясно. Как-то, разыскивая нужное здание на незнакомой улице, я обратилась к женщине, выгуливавшей у подъезда собачонку: «Простите, а 122 в — не подскажите где?». «Ой, точно не скажу. Да вон, спросите у этого старого алкаша», — ответила дама, кивая на дворника. Я уточнила у дворника. «Ну что, знает?» — участливо осведомилась женщина, когда я вновь проходила мимо. «Да. А вы его знаете?», — почему-то решила поддержать разговор я. «А чего мне его знать-то?! Метет, и пусть метет. Со всей алкашней еще знакомиться!» — фыркнула собачница. «Он — не старый и не алкаш. Он молодой, у него просто координация немного нарушена, может ДЦП в детстве болел. Наверно, на другую работу ему устроиться сложно. Подойдите — сами поймете». Не знаю, зачем я решила поделиться с этой женщиной тем, что я только что узнала сама, ведь ей в ее дворике, да и в ее жизни все было ясно: если шатается и дворник, значит старик-алкаш, а как же иначе? Не знаю, пригодилось ли ей мое «иначе»…
Еще один случай произошел со мной буквально на днях. В очереди к кабинету врача в поликлинике я сидела уже больше часа. За мной скопилось еще человек пять. Через сорок минут ожидания очередь явно уже морально приготовилась «дружить против врача», и начались обсуждения. «Ему скучно, что ли? Поговорить не с кем? Держит каждого по полчаса!», «Да там девушка зашла — у них свидание уже, наверно!», «Смена длинная — быстро всех отпустит — начальство решит, что нагрузка маленькая. Вот время и тянет!». Скоро я уже и сама говорила, что, мол, скорее всего так оно и есть. Еще и строчила подруге гневные смс: «Торчу в поликлинике, все тут еле ползают, нормальным людям работать не дают!»
В кабинет я вошла очень раздраженная, с вызовом шлепнув свои бумажки на стол. Врач оказался очень спокойным, внимательным и веселым человеком. Несмотря на то, что бумаги мои оказались совсем не безупречными, объяснил, как избежать массы бюрократических похождений и… он ужасно медленно писал… раздражающе медленно. И я наконец-то открыла глаза. Кисть руки была механической. Он старательно заполнял ею мою карту! Он не знал и даже не подозревал о моих мыслях, настроении, но мне хотелось расплакаться и извиниться. Просто за то, что я злилась и раздражалась. В этот час я могла что-то сделать, успеть, но этот час дал мне куда больше. В результате этого часа всего за одну секунду я вспомнила, что я — человек!
Р.S. А ведь такие очевидные напоминания совсем не обязательны. Просто НЕ «знаем мы их…». Мы друг друга НЕ знаем. Надо пробовать хотя бы ВИДЕТЬ и ПОНИМАТЬ.